Ira

Гнев

В своей работе, посвященной греху Гнева, я предлагаю взглянуть на саму анатомию аффекта – не на триггеры, а на то, как гнев видит, дышит и прожигает. Отсюда – мой образ гнева как внутреннего пожара, который теряет адресата и пожирает носителя.

В моей интерпретации Гнева у него завязаны глаза: это не благородная повязка Фемиды, а аффективная слепота, когда жар затмевает взгляд. Сердце и кровеносные сосуды пылают, будто фитили: искра-триггер приходит извне, а огонь разрастается внутри, заставляя бурлить кровь.

Символы

Вокруг – ветви с острыми шипами, как символ, что гнев заставляет страдать не только того, на кого направлен, но и того, кто его носит.

С шипов свисают капли крови – как цена, которую платит тело за мгновение правоты. Здесь эхо «Гнева» Брейгеля: у него горят города и небосвод, у меня пожар перенесен в кровеносную систему – миропожар становится микропожаром, а пейзаж – анатомией.

Повязка делает аффект безадресным, потому что стихия, которая набрала скорость, теряет зрение и разучивается различать меру. Именно это напряжение между сигналом и пожаром, между правом на аффект и его разрушительностью, я и фиксирую в образе: сердце как топка, сосуды как проводка, повязка как отменённый взгляд, шипы как цена.

Образ полыхающего сердца и кровеносных сосудов как иллюстрация аффективного состояния – легко придумать, но как реализовать? Начать я решила с поиска сердца, мне нужно было нечищенное, с остатками сосудов, – получилось найти телячье. Я дотошный человек, и хотя кровеносная система, как я её задумала, весьма схематичная, я хотела расположить артерии достоверным образом. Штудирование анатомического атласа не внесло ясности, поэтому я обратилась к знакомой врачу-кардиологу. По её испуганной реакции я поняла, что сердце выглядит весьма похоже на человеческое:)

Для сосудов я использовала силиконовые трубки разного диаметра, покрасив их аэрозольной краской.

Как заставить управляемо гореть сосуды? Я использовала черный хлопковый шнур, который пропитала жидким топливом и положила под конструкцию из трубочек.

Снимать решено было в санузле – можно дозировать свет, чтобы он не мешал свету от огня. Я подумала, что это довольно безопасно – гореть особо нечему, потушить легко. Всё подготовила, пропитала весь шнур и подожгла. И не учла тот факт, что горение не только провоцирует появление дыма, но и сжигает весь кислород. В общем, я чуть не угорела, а результата не достигла. Тлеющую композицию пришлось тушить мужу.

Я сделала правильные выводы, и перенесла съемку на улицу. Пришлось строить баррикады, чтобы убрать весь лишний свет и снимать по частям, пропитывая горючим шнур небольшими участками, чтобы контролировать горение и вовремя тушить пламя. Итоговую картинку собрала из множества кадров.

Для рамки с шипами мне нужны были ветви без листьев. Поскольку образ гнева я придумала довольно давно, ветви для композиции я срезала ранней весной, и они дождались своего часа. Капли крови на шипах сделаны с помощью светоотверждаемого лака и витражной краски. Я отсаживала каплю на шип, ждала, когда она начнёт стекать вниз, и только тогда включала UV-лампу.