Luxuria

Похоть

Моя интерпретация греха похоти и сладострастия на языке эвфемизмов как иллюстрация мысли, что у каждого человека сформирована своя «библиотека триггеров». Она складывается из среды, языка и повторений: на что нас учат смотреть, что нам запрещают видеть, реклама, клипы, шутки, школьные запреты, семейные нормы. Мозг обобщает и переносит: если прямой образ недоступен или запрещен, желание мигрирует на похожие по форме, фактуре и контексту предметы.

Именно к этой миграции желания – от прямого образа к намеку и обратно – обращается моя работа.

Символы

В центре – череп с ухмылкой, из которого наружу выплёскиваются фрукты и цветы. Это натюрморт из визуальных эвфемизмов, рифмующихся с телом по форме и фактуре, – напоминание, что практически любой предмет может стать эротическим стимулом, и можно очень удивиться, «заглянув в голову».

В композиции соединяется эрос и тлен, моя история перекликается с «Садом земных наслаждений» Босха: пиршество образов, где наслаждение, вина и запрет живут одновременно.

Я не хотела раскрывать тему греха сладострастия «в лоб», поэтому точкой отсчета стало само слово «сладострастие» и связанные с ним ассоциации. Запретный плод сладок – пусть это будут плоды и цветы, чей вид визуально рифмуется с интимными частями человеческого тела. Сложнее всего было найти антуриумы нужного мне цвета – максимально близкого к телесному. Их мне прислали на такси с другого конца города.

Многие спрашивают про муравьёв: почему они здесь и как появились? Для меня муравьи – образ зуда, поэтому я поселила их на кончике антуриума: как символ навязчивых мыслей, провоцирующих возбуждение и прилив крови к половым органам. Муравьи дорисованы с помощью ИИ – использовать живых я посчитала неэтичным.